оранжевый день

Мы опять играем в пятнашки, моя тема на этот раз - "Щи из кумквата". Устоять невозможно, смысла в этом никакого, и даже соли, акварели и стекла не осталось, но про этих ребят я готова писать без всякого смысла, лишь бы изредка подсматривать, как они там живут. В общем, пусть и этот короткий текст будет доступен по тегу "Лиза и Маша".

Алёнка и близнецы идут сквозь дворы, печатая шаг. Маленькая Алёнка впереди, парни сзади, как телохранители.

- Стой - раз - два! - командует Макс. - Алёнка, чего-то в тебе не хватает. Во, держи, - он разматывает с шеи длинный оранжевый шарф, надевает его на Алёнку, а на себя натягивает конец Мишкиного шарфа. Теперь братья связаны одной веревочкой, а в Алёнкином образе появилось нужное оранжевое пятно. - Банда оранжевых!

- Оранжевое море, оранжевое небо, - тонким голоском поёт Алёнка, - а что там дальше?

- Вроде там дальше был верблюд, - предполагает Мишка.

- Лучше бы мандарин... - вздыхает Алёнка.

- Дома есть мандарины, - целый килограмм, - а еще кусок сыра, - и тыква, - но сырая, - зато варенье абрикосовое варёное, - и морковный сок, - Теди, три бутылки; - близнецы опять говорят, перехватывая друг у друга реплики, и Алёнка смеётся.

- А давайте сегодня только оранжевое, - предлагает она.

- Оранжевое что?

- Всё. Есть, смотреть, надевать.

- Есть трудно, - хмурится Макс, - там щи, вчерашние. Не оранжевые совсем.

- Мама говорит, что всё на свете можно покрасить, - сообщает Алёнка, и братья надолго задумываются.

***

- В общем, мы репетировали в каком-то шкафу, - рассказывает Богдан, поднимаясь по лестнице. - Комната размером с двуспальную кровать, а за ней еще одна, причем во вторую надо влезать через окно шириной с клавиши. Клавишника мы туда и засунули. Я ничего не ел, чтобы там поместиться! Дайте пожрать, женщины, - завершает он монолог, сгружая в прихожей свой бубен в чехле, связку Машиных подрамников и два пакета с разнообразной жратвой. Лиза пожимает плечами:

- На кухне вроде оставались щи, но ничего гарантировать не могу, тут без нас хозяйничали дети. На крайняк я новые сварю, но тогда придется потерпеть.

Детей как-то подозрительно не слышно, а на кухне, на плите, смирно стоят две кастрюли: большая стальная, полная практически не тронутых, разве что слегка изменивших цвет щей, и эмалированная оранжевая с, кажется, вареньем. Или чем-то вроде варенья. Лиза на взгляд не определяет, что это, более решительная Маша смело пробует, и узкие глаза её округляются:

- Слушайте, а прикольно! Но более странного варенья я в жизни не пробовала.

Лиза всплёскивает руками и бежит по коридору в комнату бандитов. Возвращаются вчетвером, дети в оранжевых майках и перемазаны оранжевой краской, Лиза с оранжевыми ладонями.

- Выкрасили, - горестно протягивает она ладони Маше, - кровать, стол и дверь.

- У нас оранжевый день, - объявляет довольная Алёнка, а близнецы покаянно опускают головы.

- Подозреваю, - говорит Маша дочери, - что ты из парней верёвки вьешь. А рецептиком варенья не поделишься?

- Это не варенье! - восклицает девица обиженно, - это щи!

- Щи, - повторяет Богдан, облизывая ложку, - теперь у нас щи - это вот это? Как вы этого добились?

- Ну, там была тыква, морковка... мандариновые корочки, абрикосовое варенье и сок Теди, ананасовые цукаты...
- И кумкваты! - подхватывают хором близнецы.

- Вот! - радуется Маша, - я же знала, что там что-то знакомое! Конечно, кумкват. Ну да, я еще сегодня им на родительском собрании кормила маму Алика. Очень популярный сухофрукт. Ну или цукат, не знаю.

- А капусту Алёнка не любит, поэтому капусты нет. Зато есть мёд. - вспоминает Мишка. - А еще куркума и тандури.

- Целый тан дури?! - Богдан, заходясь от смеха, валится на диван, - ай молодцы! Надо было еще оранжевый сигнальный жилет! И спасательный круг! Дайте-ка мне побольше этих как бы щей!

Тут он внезапно перестает смеяться, достает из кармана телефон, что-то набирает и серьезно говорит в него:

- Лось? Завтра все играем в оранжевом. Так надо. Нет? Ну, прихвачу тебе майку. Девчонкам скажи, а то я пока не в сети. Да ну тебя нафиг, не она! Просто щами навеяло. Ну, ништяк, договорились.

- Это потому что мы? - восхищается Алёнка.

- Это потому, что оранжевое в феврале гораздо лучше, чем чернил и плакать! - объявляет Богдан. Алёнка пожимает плечами, вечно вот он говорит что-то такое, что она еще не читала, зато Маша и Лиза хмыкают снисходительно уголками ртов, как любые взрослые при виде цитаты, отполированной частым употреблением.

буквы на песке

Только что обнаружила, что у меня на компе не сохранилось никаких моих текстов, в частности, "Долгой дороги". И вообще никаких. Просто вся папка "тексты" пропала при переустановке винды.
И одновременно сдох виндовый ноут, в котором была копия.

Все-таки доверять можно только бумаге.

Может быть, еще жежешечке можно. То есть, существует возможность стянуть "Долгую дорогу" из того журнала, где я ее выкладывала.
Но некоторые тексты, похоже, пропали безвозвратно. С другой стороны, то, что они не были выложены нигде в сети, говорит о том, что они, видимо, и не стоили сохранения.

Похоже, "Долгая дорога" очень не хочет быть дописанной - как несчастный гомункулус из одной советско-фантастической книжки, которому не давали умереть, а переделывали, переделывали без конца. Потому что когда разом дохнут комп, ноут и теряется флэшка с копией - это, кажется, книжка сознательные усилия прикладывает.

Ужасает, что и тексты песен, вероятно, придется набирать заново, руками. Но тут хоть бумажная версия есть.

ЗЫ: плюс в том, что второй журнал за период моего полного им небрежения у меня никто не спёр. Минус в том, что текст там лежит только до переправы в город Арганот, то есть, самого города и похода Сагиора нет.

Интересно, всю эту фигню следует понимать в практическом смысле или в знаковом? Понятно, что, если моему другу, который переставлял мне винду, мой текст по барабану, на это следует не обращать внимания. Каждый имеет право не заниматься тем, что ему неинтересно, и я тут ни при чём. Но если этот текст не нужен миру - выводы следует делать совсем другие.